Р. Ашинянц «Сладкое бремя»

отрывок из главы об обучении в Московской Консерватории

 

 

 

Пришло время сдавать экзамен по классу ансамбля. Уговорить кого-нибудь из студентов струнного отделения сыграть эти нетрудные пьесы, как это бывало в предыдущие годы, не удалось — у всех сессия, все уже «задействованы» в ансамблях по более ранней договоренности. Время неумолимо приближалось к роковой дате, а играть некому. Не знаю, возможно, Ирина увидела решение вопроса во сне. Накануне экзамена, утром воскресного дня, она уперлась перстом в меня, и не допускающим возражений тоном, произнесла одно лишь слово: «Ты!» Это «ты» прозвучало как рык, как приговор.

Естественно, последовал недоуменный вопрос: «Я? И что это значит?» Далее дурацкий диалог:

— Ты будешь играть!

— Я? Сейчас? А что я должен играть?

— Не валяй дурака. Ты завтра играешь на экзамене. Поэтому бери скрипку и начни учить.

— Это невозможно! Я уже забыл, когда я играл на людях. Посуди сама, как это можно, я ведь не студент. Оценку будут ставить и тебе и мне. Как ты объяснишь этот странный ансамбль, кто твой партнер по ансамблю?

Мои доводы, вроде, поначалу возымели действие, но безысходность положения вновь возвращала ее к этой авантюрной идее. Чем больше она настаивала, тем больше меня это веселило: я представлял в лицах всю сцену, достойную Мольера, и никак не мог удержаться от смеха. Понятно, дальше неизбежно должна была последовать сцена отчаяния, полная упреков… «И зачем я связалась с таким бездушным…» Во избежание семейных «неприятностей» я покорился. Но не мог сыграть до конца ни одной пьесы — меня раздирал смех, картины предстоящего экзамена мне представлялись очень живо, мысленно я проигрывал мизансцены, представлял себя в роли мнимого студента.

На следующий день мы играли эти злополучные пьесы на экзамене. Я старался, как мог. Выдавал страсти там, где их в помине не было. Однако экзаменаторам наш дуэт понравился, понравилась и музыка, в любом случае надо было поощрить автора, к тому же и неплохого ансамблиста. В зачетной книжке появилась оценка. А я, пока шло обсуждение, собрался тихонько улизнуть. Но не тут-то было, меня остановили в дверях. «Молодой человек, куда вы? Дайте вашу зачетную книжку! У кого вы учитесь?» Вопросы, которые я предвидел и не умел на них ответить. Молчу. Пусть Ирина отдувается. Молчат все. В воздухе вопросительные знаки. Наконец, Ирина тихонько «проскулила», видимо, ожидая кары: «Это мой муж». Тишина. Все странно переглядываются, затем с любопытством разглядывают нас. И вдруг кто-то хихикнул, затем все стали галдеть и смеяться, поздравлять Ирину, а я тихонько вышел из аудитории. В экзаменационной ведомости записали «Ирина Манукян. Пять пьес для скрипки и фортепиано. Исполнители: И. Манукян (класс С. А. Баласаняна), Р. Манукян». Принадлежность этого таинственного Манукяна какому-либо классу неизвестна.